Раздел о репрессиях убрали из экспозиции Музея Москвы

Обычно в подобных случаях говорят: принято решение, а о причинах догадывайся сам ... Кстати, Романов возглавлял музей уже довольно давно и было основание напомнить о том, что нужна сменяемость руководства. О реальных причинах можно только гадать

объясняет он

Сейчас все в состоянии окончания жизненного цикла ... То есть, что бы ни было дальше, каждый для себя подводит итоги. Не идет речи о том, что люди смотрят в завтрашний день. Сейчас все переживают горе

добавляет собеседник

Руководство этим учреждением параллельно с уже вверенным мне „Музеем Москвы“ — для меня большая ответственность и серьезный вызов. Это очень интересное пространство с огромным потенциалом развития, и для меня важно внести свой вклад в его историю

цитирует Трапкову агентство «Москва».

Сотрудники Музея [истории ГУЛАГа] ждут нового директора. Наверное, что-то узнают в начале следующей недели, когда Анна [Трапкова] вступит в должность

говорит близкий к музею источник

За Романова все ходили просить, всем отказали

говорит источник, близкий к Фонду Памяти (его учредил Музей истории ГУЛАГа в 2016 году в рамках реализации Концепции государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий).

Через них планировали рассказать о Шахтинском деле 1928 года. Планировалось представить и историю дома на Набережной, судьбы его жильцов

написала Басилашвили

Второй сделан мной 20 декабря. Вместо слов — белая стена. Никаких документов. Вещи из дома на Набережной теперь просто часть интерьеров 1930-х годов. Раздела „Репрессии“ нет. А может, и не было их вовсе?»

резюмировала журналистка

Сравните два снимка из Музея Москвы. Первый в процессе монтажа выставки. С названием и подробными текстами

пишет она

В результате осмотра музея специалистами Центра экспертиз, исследований и испытаний в строительстве были выявлены нарушения пожарной безопасности

говорилось в сообщении

Но затем откуда-то извне спустилось пожелание скорректировать тексты, а вскоре появилось требование вовсе убрать не только тексты, но и весь готовый к тому моменту раздел "Репрессии" разом

пишет Басилашвили